Семьи с детьми и молодежь после этого обычно уезжают, и село или деревня умирает. Но и такая перспектива не пугает местных чиновников.
Ульяновской области повезло: здесь в борьбу за сельские школы активно включились коммунисты, и с их помощью несколько школ удалось спасти. Корреспондент RTVI побывала в ульяновских селах, где школы вот-вот закроют, и рассказывает, почему местные так бьются за своих учителей и тщетно пытаются донести свое мнение до властей.
«Реорганизация с последующей ликвидацией»
За последние 25 лет число сельских школ в России сократилось более чем в два раза. По данным статистических отчетов, опубликованных ВШЭ и Министерством просвещения, в 2000 году в российских селах работало 45 475 школ, а к 2024 году их осталось 21 473. Социологические исследования, в том числе и зарубежные, показывают, что в любой стране мира сельская школа — это не просто образовательное учреждение, а центр культуры. За закрытием школы неизменно следует депопуляция, отъезд молодежи и родителей с детьми. Только в этом году в российских селах закрылись еще почти четыре сотни школ — теперь их осталось 21 077.
«Школы должны умирать сами, не надо им в этом помогать», — говорит депутат Госдумы от Ульяновской области Алексей Куринный. В Ульяновске у него — встреча с родителями из нескольких сел, где школы хотят реорганизовать: людям говорят, что их школу просто присоединят к другой, сделают «корпусом номер два», но в документах пишут «реорганизация с последующей ликвидацией».
По оценкам Куринного, в 2026 году реорганизация школ в Ульяновской области может коснуться 700 учеников и 200 работников: из 74 малокомплектных школ 22 могут лишиться финансирования и исчезнуть.
Села, над которыми нависла угроза остаться без собственной школы, разбросаны по всей Ульяновской области, до некоторых из них больше четырех часов езды от областного центра. Наиболее активные родители, обеспокоенные будущим своих детей, все же добрались до Ульяновска и вместе с Куренным оправились поведать о своих проблемах в офис полпреда президента, местные прокуратуру, СК и министерство просвещения.
Села без школ умирают
Село Большие Поселки Карсунского района протянулось вдоль Центральной улицы на несколько километров. На узкой дороге стоят однотипные деревянные домики, потемневшие от времени, с ярко-голубыми и иногда зелеными, недавно подновленными резными наличниками на окнах.
Школа — двухэтажное здание начала 40-х годов — находится в самом центре села, рядом с Домом культуры, перед которым стоит памятник Павшему солдату. Здесь учатся 20 детей — с первого по девятый класс. Причем пятеро ездят сюда из Карсуна, крупного рабочего поселка по соседству, где есть и другие школы, но родители выбрали для своих детей именно эту.
«Это индивидуальная работа с каждым ребенком — он может быть скромный, он может в коллективе затеряться, а здесь мы ему даем себя проявить, выбираем ориентацию», — объясняет бывший директор Большепоселковой школы, а сейчас учитель физкультуры и технологии Геннадий Дронин.
Помимо школы в селе есть фельдшерско-акушерский пункт, лесопилка и три магазина — на этом инфраструктура Больших Поселков заканчивается.
«Поэтому мы и боремся, потому что иначе мы вымрем”, — говорит Мария Решетникова, у которой дочь учится в Большепоселковой школе.
Мария точно знает, о чем говорит: раньше она жила в селе Комаровка неподалеку отсюда, когда-то там работали аж две школы, а потом они закрылись — и село угасло, потому что не осталось ни работы, ни смысла для молодежи оставаться и рожать детей. И самой Марии по этой же причине пришлось переехать в Большие Поселки, где школа еще работала.
“Какое-то мероприятие бывает — мы приходим, дети выступают. Вот в чем беда: если этого не будет, у нас совсем село заглохнет. Садик уже закрыли — обещали ремонт, но за три года так и не начали», — добавляет она, когда мы проходим мимо здания бывшего детского сада.
За цветным, но уже облезшим забором, видна детская площадка с песочницей, несколькими лесенками и окрашенными в разные цвета клумбами из шин. За новенькими пластиковыми окнами, которые поставили незадолго до закрытия, виднеется кухня с выдвинутыми ящиками: туда время от времени лазают подростки.
Такая же судьба ждет и школу, уверены родители: если ее “реорганизуют”, а потом и закроют, в центре села появится еще одна заброшка, где будут “тусоваться” подростки.
Последствия реорганизации
Если в школе, как в Больших Поселках, учится меньше 150 детей, ее могут признать малокомплектной — тогда вместо параллельных классов создают так называемые классы-комплекты, где ребята разных возрастов учатся вместе, а один и тот же учитель преподает несколько предметов. Малокомплектным школам выделяют дополнительное финансирование, чтобы они могли платить зарплаты и коммуналку.
Но бывает и так, что школа теряет статус малокомплектной: директор подает документы в администрацию, но та не направляет бумаги в минпросвещения. Тогда появляется угроза объединения нескольких сельских школ: сначала из отдельных юрлиц они становятся корпусами, а потом — закрываются, уже без учета мнения родителей.
По данным Куринного, 22 сельские школы в Ульяновской области лишены статуса малокомплектных на 2026 год “из-за бездействия органов местного самоуправления”. По какому принципу местные администрации решают, от какой школы избавиться, никто не знает. Нередко школа, которая оказывается под угрозой, оснащена не хуже “основной”.
«У нас дефицита кадров нет, у всех высшее образование, документы государственного образца. Школа не в аварийном состоянии, у нас окна вставлены, крыши покрыты. Огромное спасибо — газ подвели, такие затраты сделали, мы только почувствовали, что нас поддерживают», — говорит Геннадий Дронин.
Газ к школе подвели только в 2025 году, и местные жители недоумевают: зачем было тратить деньги, если содержать здание в дальнейшем не планировалось? Еще больше людей возмущает то, что школа, построенная в 1941-м, пережила Великую Отечественную, перестройку, девяностые, и всегда деньги находились, а сейчас — должна будет закрыться, потому что район не хочет содержать большое здание.
«Я уже почти 40 лет работаю здесь, я привык настолько, что мне кажется, я без этих ребят жить не смогу, понимаете? Потому что один может писать стихи, другой еще что-то. Когда в классе 25 человек, выявить склонность очень сложно, а здесь учитель каждому говорит: “Оставайся со мной после уроков, я готов тебе помочь”. Не репетиторство за бабки, а бесплатно, чтобы ребенок сам хотел разобраться — и каждый учитель готов ему в этом помочь», — говорит Геннадий Дронин.
Тем временем в школе идет своя жизнь: трое подростков кучкуются у турников, у поста охраны балуются девочки-младшеклассницы, за которыми еще не пришли родители, по коридору мимо стендов с фотографиями выпускников разных лет то и дело шныряют дети — и складывается ощущение, что здесь их на порядок больше 20 человек. Реорганизация сельских школ проводится якобы во благо этих детей, но сами они не в восторге, что придется идти к новым учителям и вливаться в новый коллектив.
Родителей беспокоит, что поездка в другую школу за несколько десятков километров станет для детей тяжелым испытанием: школьный автобус будет собирать учеников по нескольким селам, а значит, вставать по утрам придется раньше и возвращаться из школы позже; младшие классы вынуждены будут ждать окончания уроков у старшеклассников. В других школах, где реорганизация уже прошла, так и происходит: гонять автобус по несколько раз, чтобы отвозить детей по мере того, как заканчиваются уроки, школа не хочет. Бывает такое, что сначала автобус должен развести воспитанников детского сада, и школьникам, даже самым младшим, приходится часами ждать поездки домой.
«За ними приезжают в восемь часов утра, отвозят в школу. Дети приезжают, каша уже холодная в столовой, все холодное. А оттуда везут в четыре обратно — и с обеда, с 12 часов дети там сидят голодные», — говорят родители.
Есть и другая проблема: если ребенку станет плохо, забрать его домой родители не смогут, потому что школа не в их селе, а за несколько десятков километров. При этом свои машины здесь есть далеко не у всех, да и вызвать такси проблематично не только из-за удаленности многих сел, но и из-за дороговизны — поездка в одну сторону может обойтись в 600-900 рублей, а средние зарплаты в селе не доходят и до 20 тысяч.
Обманом, запугиванием, подкупом
Вообще-то чтобы закрыть школу или присоединить ее к другой, нужно провести голосование среди местных жителей. Если они выступят против, власти не имеют права отказаться от содержания школы.
“Там, где жители сплоченные, школы отстаивают, а где их раскололи, обманули, подкупили — никаких гарантий нет”, — говорит Алексей Куринный.
Расколоть людей пытаются почти повсеместно, давят на учителей и на родителей всеми доступными способами. Например, в Больших Поселках, пока мы разговариваем с местными жителями, одна из учительниц, увидевшая “подозрительную активность”, докладывает об этом кому-то по телефону и быстро уходит. По словам местных, она так поступает уже не в первый раз. А в селе Старый Пичеур родителей, работающих в поселковой администрации, лишили премий за то, что они выступили против реорганизации.
В селе Шаховское ситуация еще абсурднее. Когда Алексей Куринный приезжал разбираться с ситуацией, учительницу, которая пустила его в школу, по словам родителей, заставили писать объяснительную. При этом по закону не пустить депутата Госдумы не могли — иначе директору бы выписали штраф. Здесь же на народном сходе людям объявили, что у учителей якобы небывало высокие зарплаты — по 70 тысяч рублей.
«Население сразу ополчилось, даже поддерживать школу теперь не хочет, за своих детей не хочет бороться», — говорят пришедшие на встречу родители.
Ставка на раскол в Шаховском сработала: часть родителей на встречу в Ульяновск не доехала — развернулись на полпути. И даже в самом Шаховском на встречу пришли всего четверо, хотя в школе есть дети, для которых поездка в другое село может оказаться просто непосильной. Но их родители от общения воздержались. Редкие прохожие от вопросов отмахивались — мол, говорить про школу не хотят, потому что потом за это будут “мстить”.
Те же родители, которые готовы продолжать борьбу, говорят: “Для нас эта школа — как маленькая семья. Для наших детей переезд в другую школу, другой коллектив — это очень большая психологическая травма. Сейчас они счастливы, и это очень важно. Наши учителя знают подход к каждому ученику, а там будет все другое. Детям будет сложно адаптироваться к новой среде. Это очень большой удар для детей, это стресс”.
Но проще ввести людей в заблуждение. В Больших Поселках власти спешно провели опрос, который необходим для реорганизации, и якобы позаботитлись о том, чтобы получить “правильный” результат.
“Приходили, спрашивали: вы за школу? — Да. — Пишите “да””, — рассказывает Мария Решетникова. В опросном листке, который показывают мне местные, значится вопрос:
“Согласны ли вы с реорганизацией Большепоселковой основной школы путем присоединения к Вальдиватской средней школе имени генерала-майора Г. А. Жукова?”.
Учитывая то, что большая часть местного населения — старики, многие просто написали “Да”, не вчитываясь в мелкий шрифт, которым набран документ. При этом закрытия школы они тоже не хотят, потому что понимают: не будет школы, оставшаяся в селе молодежь просто уедет, и они останутся одни.
Когда селяне поняли, что произошло, Лариса — староста Больших Поселков — начала сама собирать подписи против реорганизации и закрытия школы — набралось 180 голосов. Собранные подписи передали депутату Куринному с просьбой довести до властей позицию местных жителей и остановить уничтожение школы.
«Дети плакали»
В Старом Пичеуре местных жителей вообще не спрашивали, согласны ли они с реорганизацией школы. При этом постановление о реорганизации уже выдали: Алексей Куринный, на встречу с которым приехали родители, объясняет им, что постановление незаконно — местные власти не учли мнение граждан.
В Старопичеурской школе учится 41 ребенок и еще 13 ходят в дошкольную группу, которая заменяет здесь детский сад — в итоге школа оказывается четвертой по количеству учеников в районе. Родители жалуются на то, что присоединить их хотят к школе в селе Холстовка — там учится всего 28 детей, а детского сада нет вообще.
“Мы не понимаем, почему нас присоединяют к школе, в которой меньше детей. Получается, они свою школу за счет нас хотят спасти”, — говорит Любовь Полушина. Для себя родители объясняют это тем, что глава администрации сам родом из Холстовки и просто пытается спасти свое село, оставив в нем школу.
Средняя школа в Старом Пичеуре — большое трехэтажное каменное здание, построенное в начале 80-х. Здесь устраивают праздники, местный дом культуры арендует у школы актовый зал, в здании школы находится сельская библиотека и удивительный музей села, экспонаты для которого дети находят сами у старожилов и регулярно ходят к ним в гости, чтобы послушать их истории. Если школу закроют, село лишится и всего этого, так что никакой социальной жизни просто не останется.
В последние годы школу активно ремонтировали — и за счет бюджета, и усилиями местных жителей. Так, летом отремонтировали крышу над библиотекой и над спортзалом, побелили потолки, установили пластиковые окна, в 2026 году ремонт должен был продолжиться.
Оснащенности школы можно позавидовать: здесь есть собственный тренажерный зал, во многих кабинетах висят учебные мониторы диагональю 75 дюймов, есть ноутбуки и кабинеты робототехники со всем необходимым оборудованием. Родители то и дело задаются вопросом: зачем было выделять деньги на ремонт и оснащение, если школу собираются закрыть?
Одна из родительниц рассказывает, что ущемление прав учеников уже началось, хотя власти обещали, что реорганизация не принесет никаких проблем. На многие конкурсы отправляются только дети из холстовской школы: от одной школы может принять участие только одна команда, и ставшая «корпусом номер один» школа Холстовки, естественно, отправляет своих учеников.
«Два года подряд наша и холстовская школа выигрывали призы, а в этом году они участвуют, а мы нет. А мы бы снова выиграли, уже и команда такая матерая собралась, они рвались в бой сами. А когда узнали, что в этом году нас не пустили, дети плакали», — рассказывают родители.
Такие конкурсы — не только возможность для детей показать себя, но и шанс для школы выиграть деньги. Как раз на такие призовые в Пичеуре покупали телевизоры, которыми школа очень гордится.
Частичка памяти
На входе в Старопичеурскую школу висит мемориальная доска: Иван Калазимов погиб на СВО в конце ноября 2022 года — первым из выпускников. Его дочь тоже учится в этой школе, рассказывает Екатерина Калазимова, жена Ивана.
В холле на втором этаже стоит парта с двумя гвоздиками в вазе и траурной ленточкой. Раньше на ней стояли портреты всех погибших на СВО жителей села, но потом перестали умещаться, и на стене появился отдельный стенд — на нем девять портретов с черной лентой в уголке. На этом же стенде фотографии учителей-фронтовиков Великой Отечественной, а над ними надпись: «Никто не забыт, ничто не забыто».
Школа бережно хранит память о погибших земляках: в одном из кабинетов стоит еще один стенд с портретами выпускников, ушедших на СВО: на шести портретах черные ленты, пять человек еще служат, на одного пришла похоронка, но цинковый гроб в селе еще не получили.
Екатерина Калазимова в болью в голосе рассуждает, что если их школу закроют, в Холстовке такую мемориальную доску вешать никто не будет, ведь Иван учился именно в этом здании. Частичка памяти о нем исчезнет вместе со школой.
Татьяна Струкова
RTVI САМОЕ ВАЖНОЕ
Сегодня
Источник: https://dzen.ru/a/aT-PQUCZNhVZCzjm
