Олукеми Ибикунле курирует строительство тюрьмы в восточной части Демократической Республики Конго (ДРК). Премия ООН «Первопроходец»: когда мир не заканчивается за тюремной стеной Женщины
Это предложение звучало почти как фантастика: Организации Объединенных Наций требовался специалист в сфере обустройства тюрем – предпочтение отдавалось женщине – для работы при миссии ООН в Демократической Республике Конго. Олукеми Ибикунле глубоко вздохнула. Работа подходила ей идеально, но означала разлуку с семьей в Лагосе, Нигерия…
38-летняя Кеми, как зовут ее родные, решила посоветоваться с семьей и позвонила домой.
«Я поговорила с мужем, – вспоминает она, – и он сказал: “Зачем ты спрашиваешь? Езжай! Соглашайся!”»
Его энтузиазм приободрил Кеми, но она не была уверена, что он управится дома один – с двумя детьми семи и десяти лет.
Выслушав ее опасения, муж обезоружил встречным вопросом: «Ты знаешь фамилию наших детей? Это моя фамилия. Я о них позабочусь».
Внимание к деталям
В 2020 году Кеми уже была во многом незаменимой фигурой в пенитенциарной службе Нигерии. Протекающая крыша, трещина в стене, проект нового блока – все шло через нее. В штате Лагос она курировала пять учреждений, где содержались почти девять тысяч заключенных.
Работа требовала максимального внимания к деталям, но как раз эта черта была характерна для целеустремленной Кеми, геолога по образованию. Она знала: никаких стеклянных окон или керамических раковин, которые можно разбить, а осколки использовать как оружие. Решетки – самые прочные, пропускающие достаточно света, но через которые невозможно пролезть.
«Мы ищем баланс между уважением к человеческому достоинству и безопасностью, – говорит Кеми, подчеркивая, что даже в тюремном блоке туалет должен обеспечивать приватность. – Мы используем кабинки, где видно ноги, но все остальное закрыто до шеи – чтобы можно было понять, не пытается ли человек покончить с собой».
«Компетентность не имеет пола»
Безопасность и уважение к человеческому достоинству – именно такой баланс требовался ООН для осуществления своих проектов в Демократической Республике Конго. «Компетентность не имеет пола», – подчеркивает Кеми.
В Киншасе, столице ДРК, Кеми предстояло участвовать в реформировании тюремной системы, что включало в себя переосмысление архитектуры и дизайна мест заключения.
Реформа начинается с чертежей
Руководство миротворческой миссии убеждало власти ДРК внедрить международные стандарты – Правила Манделы и Бангкокские правила ООН, призывающие к гуманному и гендерно-ориентированному обращению с заключенными, но предложения встречали сопротивление.
«Они не понимали, зачем тюрьме нужна библиотека, спортзал или мастерская», – вспоминает Кеми. Тогда она изменила подход: объяснила, что спортивный зал – это здоровые заключенные, библиотека – это книги вместо планов побега.
Аргументы, хоть и не сразу, но подействовали. Команда ООН составила план строительства новых зданий и список существующих, где указывалось, какие подлежат ремонту, а какие необходимо закрыть.
Кеми настаивала на строительстве отдельных женских тюрем. «Организовать женский блок в мужской тюрьме недостаточно», – убеждала она, доказывая, что это открывает путь к сексуальному насилию. Если полного разделения добиться нельзя, необходимы заборы и раздельные коридоры.
Олукеми Ибикунле организует мастер-класс по пошиву одежды для женщин-заключенных в восточной части ДРК.
Ломка стереотипов
Во время работы в ДРК Кеми неоднократно сталкивалась с сексизмом: какая-то малорослая девчонка требует показать чеки, проверяет на прочность арматуру, задает вопросы о содержании песка в цементе?!
Владение родным диалектом и нигерийским вариантом английского не особо помогало. Она выучила технический термины на французском и научилась бороться с завышенными сметами. «Это явный перебор, – прямо говорила она. – Будем сокращать бюджет».
Подрядчики звонили в Киншасу с жалобами, но им неизменно отвечали: «Обсуждайте это с Кеми».
Смутное время
В 2023 году Кеми работала в городе Кабаре, в провинции Южное Киву, где курировала строительство тюрьмы особого режима с бюджетом 850 тысяч долларов. Объект подразумевал наличие опасных заключенных, связанных с вооруженными группировками.
К тому времени миссия ООН уже вывела миротворцев из Южного Киву, оставив там лишь команду тюремных надзирателей. Когда боевики подошли к окраинам города, Кеми оказалась одна.
Эвакуация была хаотичной. «Мы уходили через сухопутные коридоры, без логистики ООН, каждый искал путь сам», – вспоминает она.
Озеро Киву находилось под контролем M23, водный путь по нему был закрыт. Ей удалось покинуть опасную зону с рюкзаком за плечами, вместе с двумя коллегами-правозащитниками – за считанные часы до падения города.
Обеспокоенный муж писал ей в WhatsApp: «Где ты? Все нормально?» Она отвечала уклончиво: «Все в порядке». Только теперь она признает, что было страшно: «Мы, кому удалось выбраться, теперь как одна семья».
На границе с Руандой ее документы вызвали подозрение. «Ты из полиции», – сказали ей. Кеми сказала, что она из тюремной службы. «Это одно и то же», – настаивали пограничники.
Ее задержали, потом звонили куда-то, долго что-то проверяли – и в конце концов пропустили.
Теперь она работает в городе Бени, в Северном Киву, над которым правительство ДРК сохраняет контроль. Проект в Кабаре заморожен.
Первый заместитель Генсека ООН Амина Мохаммед вручает Олукеми Ибикунле награду «Первопроходец».
«Первопроходец»
На этой неделе Кеми стала лауреатом Премии ООН «Первопроходец» (Trailblazer Award), вручаемой женщинам, которые «меняют лицо правосудия» и вносят вклад в реформирование тюремных служб. В эту среду она получила награду в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке, где уже стала местной знаменитостью. По дороге на интервью охранник ООН, сам родом из Нигерии, узнал ее и подошел поздравить.
Увира: топливо из отходов
Самые яркие воспоминания Кеми – не о войне, а о проектах, меняющих повседневную жизнь. Один из них особенно ей дорог: биогазовая система, запущенная в 2021 году в тюрьме города Увира. Отходы жизнедеятельности человека преобразуются в газ, предназначенный для приготовления пищи. Лес больше не рубят ради дров. Канализация работает без перебоев. «И больше никакого запаха», – подчеркивает она.
Охранников и заключенных обучили обслуживанию новой системы. После ухода миротворческой миссии ООН прекратились поставки воды – пробурили скважину. В 2024 году Кеми проехала восемь часов, чтобы убедиться на месте: все работает. Сотрудники тюрьмы сказали: «Это лучшее, что вы сделали для нас».
Женщины из Букаву
Другое яркое воспоминание связано у Кеми с тюрьмой в городе Букаву, где содержались 80 женщин и более 1400 мужчин. Каждое утро мужчины-заключенные получали свой законный паек, тогда как женщинам не доставалось ничего. Тюремное руководство объясняло это тем, что женщинам передают посылки с едой родные, кроме того, им что-то перепадает от благотворительных организаций. Зачем еще тратить деньги из тюремного бюджета?
Кухня представляла собой печальное зрелище: копоть на стенах, сломанные плиты, женщины готовили себе еду на одной на всех угольной горелке. Кеми это не понравилось: она изыскала две тысячи долларов из скудного тюремного бюджета, купила посуду, наняла техников и стояла рядом, наблюдая за работой, пока кухня не ожила.
Главным препятствием была бюрократия. Кеми доказывала начальнику тюрьмы: еда положена всем заключенным, не только мужчинам. Две недели подряд она приходила в семь утра и следила за раздачей пищи – пока справедливость не стала нормой: женщины получали еду наравне с мужчинами.
Если заключенные не могли поблагодарить ее вслух, они делали это молча – коротким, безмолвным поднятием большого пальца каждый раз, когда она входила во двор.
Цена разлуки
Во время своих командировок Кеми никогда не забывает о семье – общается с мужем и детьми по телефону.
«Мы разговариваем по WhatsApp, – говорит она. – Дети всегда звонят по дороге в школу. Когда я летела сюда [в Нью-Йорк – прим. ред.], в самолете был Wi-Fi, так что и там я могла с ними говорить».
Когда Кеми впервые уезжала из Нигерии в Конго, ее семилетний сын держался с показным равнодушием: «Завтра уезжаешь? Ладно, увидимся». Старшая дочь обнимала ее и просила остаться «еще на пять минут».
После хаоса эвакуации из ДРК мальчик – теперь уже подросток – плачет каждый раз, когда мать собирается в очередной отъезд: «Не уезжай. Тебе необязательно работать. Папа позаботится о нас».
В ответ она уверяет: «Дело не только в деньгах. Я это делаю для себя – и для всех нас».
В эту среду, в Нью-Йорке, Кеми вышла на сцену, чтобы получить премию «Первопроходец». Несколько торжественных минут — аплодисменты, фотосессия, поздравления… А потом она вернется к рабочей рутине: составление чертежей, заполнение ведомостей, утренние проверки – и долгая, упорная борьба за то, чтобы доказать: мир не заканчивается за тюремной стеной.
