Все мы привыкли думать, что интернет — это чисто американское изобретение. Формально так и есть: современная всемирная сеть выросла из проекта ARPANET, который разрабатывали для Министерства обороны США. Но вот что интересно — в Советском Союзе были свои, причем весьма амбициозные планы по созданию единой компьютерной сети. И это не просто теоретические размышления каких-то чудаков, а вполне серьезный проект, который обсуждался на самом высоком уровне. Однако реализовать ничего не удалось. Но почему? Вот об этом и поговорим.
От лженауки к машинам коммунизма
Чтобы понять, как вообще возникла идея советского интернета, нужно вернуться в начало 1950-х. В то время к кибернетике в СССР относились, мягко говоря, с подозрением. «Краткий философский словарь» 1954 года называл «механистической, метафизической лженаукой, которая отлично уживается с идеализмом». Читать книги по кибернетике было опасно — они лежали в спецхранах.
Парадокс в том, что в это же время в СССР уже работали первые ЭВМ, и самые прогрессивные ученые понимали, что это не просто большие калькуляторы, а нечто принципиально новое.
При Хрущеве отношение к кибернетике резко развернулось на 180 градусов. На XXII съезде КПСС в 1961 году партия приняла программу, где кибернетике отводилась огромная роль в построении коммунизма. Компьютеры должны были использоваться везде: в производстве, строительстве, планировании, науке. Советская пропагандистская машина работала на полную — пресса называла компьютеры «машинами коммунизма», Академия наук выпускала сборники статей «Кибернетику — на службу коммунизму». Энтузиазм зашкаливал.
Забавно, что американское ЦРУ восприняло эти заявления всерьез. Они даже создали специальное подразделение для изучения «советской кибернетической угрозы». В 1962 году один из советников президента Кеннеди написал меморандум, где предупреждал: если СССР к 1970 году создаст производство с замкнутыми системами обратной связи и самообучающимися компьютерами, то Америке «придет конец». Представляете уровень паники?
Проект Китова
На этом историческом фоне и появляется наш первый герой — военный инженер Анатолий Китов. После войны он оказался в числе первых советских специалистов, кто получил доступ к новым электронно-вычислительным машинам.
В начале 1950-х Китову удалось достать из спецхрана книгу Норберта Винера «Кибернетика» и прочитать ее. Это был риск — в то время кибернетика официально считалась наукой мракобесов. Но Китов сделал для себя революционный вывод: ЭВМ способны решать огромный круг самых разных задач, далеко выходящих за рамки простых вычислений.
В 1956 году он выпускает книгу «Электронные цифровые машины», где впервые озвучивает идею создать в стране автоматизированную систему управления. А в 1959 году делает смелый шаг — пишет письмо прямо генсеку Никите Хрущеву с предложением создать единую компьютерную сеть для управления экономикой.
Не получив ответа, осенью того же года Китов отправляет второе письмо — уже с приложением детального 200-страничного проекта, который получил неофициальное название «Красная книга». Суть была амбициозной: создать Единую государственную сеть вычислительных центров (ЕГСВЦ) двойного назначения — и для армии, и для народного хозяйства. В мирное время она обслуживала бы экономику, а при угрозе войны мгновенно переключалась на военные задачи. Слоган проекта звучал вдохновляюще: «Обогнать Америку, не догоняя!»
Правительство частично прислушалось к идеям Китова — действительно начали активнее создавать новые ЭВМ и внедрять их в народное хозяйство. Но главную идею — единую автоматизированную систему управления — оставили без внимания.
А самого Китова ждала катастрофа. Дело в том, что в своем проекте он критически высказался о существующей системе управления — и в Министерстве обороны, и в высших эшелонах власти. Предлагал кардинально реформировать всю структуру. Многие чиновники и управленцы увидели в проекте прямую угрозу своему существованию — если «электронные мозги» возьмут на себя управление, зачем нужны они сами?
Результат был предсказуем: Китова исключили из партии, сняли с поста руководителя Вычислительного центра Минобороны и фактически уволили из армии без права занимать руководящие должности. Проект «советского интернета» был отклонен. Но несмотря на опалу, Китов продолжил работу в кибернетике.
Идеи Харкевича
Но идея не умерла. В 1962 году в журнале «Коммунист» — главном идеологическом издании страны — выходит статья физика Александра Харкевича. Представьте: в партийном журнале публикуется текст, который по сути описывает интернет. Ну, почти интернет в современном понимании.
Советский ученый предложил создать единую общегосударственную систему передачи информации, где компьютеры будут объединены в сеть и смогут обмениваться данными между собой. Звучит банально сейчас, когда у каждого в кармане смартфон. Но в 1962 году это было революционно. Компьютеры тогда были размером с комнату, стоили как самолет, и идея связать их все в единую сеть казалась чем-то из области фантастики.
Харкевич предлагал использовать уже существующие каналы электрической связи — не строить с нуля новую инфраструктуру, а задействовать то, что уже есть. Экономно и разумно. Главная фишка его концепции — живучесть сети. Он писал, что если какой-то участок сети перегружен или вышел из строя, данные должны автоматически идти по обходному маршруту. Узнаете принцип? Именно так работает современный интернет! Когда вы отправляете сообщение или открываете сайт, данные идут не по одному фиксированному маршруту, а находят оптимальный путь через множество узлов.
Еще один важный момент — Харкевич понимал, что такой системой нельзя управлять вручную. Объемы данных и скорость их передачи требуют автоматического централизованного управления. По сути, он описывал современные принципы маршрутизации трафика.
Харкевич был убежден, что подобная единая сеть может быть создана только в социалистическом государстве с плановой экономикой и централизованным управлением. Он даже ссылался на западные аналоги — например, американскую систему SAGE для противовоздушной обороны — и отмечал, что они разрознены, распределены между разными компаниями и ведомствами, а значит, неэффективны.
Ирония судьбы в том, что именно эта разрозненность и децентрализация в итоге позволила интернету развиться в США и распространиться по всему миру. Основатель кибернетики Норберт Винер думал ровно наоборот — он утверждал, что свободный обмен информацией между людьми подрывает любую иерархию. Когда люди могут напрямую общаться и обмениваться мнениями, им не нужны посредники в виде начальников и чиновников. Собственно, именно это и произошло с интернетом на Западе — его создавали для военных целей, а получили инструмент свободного общения, который перевернул мир.
Виктор Глушков и план ОГАС
После провала проекта Китова и теоретической статьи Харкевича настало время человека, который смог продвинуть идею дальше всех.
В ноябре 1962 года председатель Совета Министров СССР Алексей Косыгин вызывает к себе двух человек: главу Академии наук Мстислава Келдыша и директора киевского Института кибернетики Виктора Глушкова.
Глушков был знаком с проектом Китова и даже принял опального ученого в свою команду после его увольнения. Но у Глушкова было то, чего не хватало Китову — высокий статус академика, громкое имя в научных кругах и, что важно, умение работать с партийной номенклатурой. Он творчески переосмыслил и расширил идеи предшественника.
Глушков представил новый план — Общегосударственную автоматизированную систему учета и обработки информации, сокращенно ОГАС. И вот тут начинается самое интересное, потому что это был не просто теоретический проект на бумаге.
В отличие от многих своих коллег, Глушков не ограничивался математическими моделями. Он работал с экономистами, изучил деятельность почти сотни государственных организаций, понимал реальные проблемы управления плановой экономикой. Вот конкретный план: построить 100-200 крупных центров обработки данных в больших городах. К ним по высокоскоростным (по меркам того времени) линиям связи подключить примерно 20 тысяч мелких центров по всей стране. Масштаб впечатляет, правда?
Чтобы понять гениальность идеи, надо представить, как работала советская плановая экономика. Данные собирались по четырем независимым каналам: планирование, снабжение, статистика и финансирование. Эти потоки практически не пересекались между собой. Результат — чудовищная бюрократия. Одни и те же данные запрашивались несколько раз, шли разными путями, обрабатывались вручную, где-то терялись, где-то искажались. На выходе получалась каша, в которой невозможно было разобраться.
Глушков предлагал революционное решение: вся информация хранится в единой цифровой системе и извлекается оттуда практически мгновенно. Нужны данные по производству тракторов в Воронежской области за последний квартал? Секунда — и готово. Надо спланировать поставки удобрений в колхозы Украины? Система сама рассчитает оптимальную логистику.
Более того, ОГАС должна была не просто хранить данные, а управлять процессами. Вплоть до того, что система автоматически составляла бы расписание рабочего дня каждого сотрудника на предприятии! Представьте: приходите утром на работу, а компьютер уже распланировал вам весь день с учетом приоритетов, загрузки оборудования и планов производства.
А еще Глушков планировал внедрить полный переход на безналичные расчеты в масштабах всей страны. Электронные платежи и даже зарплаты — в 1960-е годы! Звучит фантастически, но именно это и предлагалось.
Почему не получилось
Проект ОГАС был представлен Глушковым правительству еще при Хрущеве. Казалось бы, идея гениальная, руководство заинтересовано, что может помешать? А дальше началась история, которая просто идеально иллюстрирует, как работала советская бюрократия.
Вскоре после представления проекта Хрущева сместили, и к ОГАС вернулись только в конце 1964 года, уже при Брежневе. И тут началась классическая советская бюрократическая круговерть. Сначала против проекта возражало Центральное статистическое управление — его руководители посчитали, что новая система умаляет их роль. Два года ушло на «согласования». Потом подключился Госплан, который решил, что ЦСУ перетягивает одеяло на себя. Еще два года на «доработки». В итоге проект урезали — предлагали вообще отказаться от единой сети и ограничиться отдельными системами в каждом министерстве.
Пока шла эта бюрократическая волынка, выяснилась и финансовая сторона вопроса. Сначала называли цифру в 20 миллиардов рублей за 15 лет, потом она выросла до фантастических 40 миллиардов. По тем временам это были просто астрономические суммы — для сравнения, весь годовой бюджет СССР в начале 60-х составлял около 80 миллиардов рублей. Глушков доказывал, что система окупится очень быстро — обещал экономию в 100 миллиардов за первые 15 лет после внедрения. Но чиновники хотели результаты здесь и сейчас, а не через десятилетие.
Но деньги — это еще полбеды. Главная проблема оказалась в людях. У проекта сразу появилась целая армия противников. Руководители предприятий увидели угрозу своей власти. Они привыкли контролировать информацию, манипулировать отчетностью, скрывать проблемы. Если все данные будут в единой прозрачной системе, вся эта «кухня» станет видна. Беспристрастный компьютер мог вскрыть множество злоупотреблений, списаний и прочих «недочетов» на местах.
Чиновники тоже не радовались. Их работа в основном и состояла из сбора, обработки и передачи информации. Если это возьмет на себя компьютер, зачем нужны они сами? Страх потерять работу — мощнейший мотиватор для саботажа.
Конец истории
Благодаря настойчивости Глушкова проект единой сети все же удалось протолкнуть в начале 1970-х, несмотря на бурные возражения министра финансов и других чиновников. Что помогло? Неожиданный аргумент — на членов Политбюро отрезвляюще подействовала информация о том, что американцы, начавшие создание своей сети ARPANET позже советских ученых, к 1969 году уже успешно завершили работу. Хотя американская сеть была не настолько масштабной и предназначалась в первую очередь для Минобороны, факт отставания уязвил советское руководство. ОГАС наконец получила зеленый свет.
Но радоваться было рано. Команду Глушкова отрядили внедрять автоматизированные системы управления на нескольких оборонных предприятиях. А глобальный проект отправили на «дополнительное обдумывание». Фактически это означало смертный приговор.
К середине 1970-х Брежнев окончательно утратил интерес к реформам, и проект завис между «да» и «нет». На словах декларировалось, что ОГАС нужна, но фактически ничего для реализации не делалось.
Парадокс, но компьютеризация-то продолжалась! Деньги выделялись, оборудование закупалось, программы писались. Только все это происходило хаотично, без общего плана и координации. Одно министерство покупало компьютеры одного типа и разрабатывало свое программное обеспечение. Другое министерство делало то же самое, но на другой платформе. Третье — вообще на своей уникальной системе. Результат предсказуем: все эти системы не могли обмениваться данными друг с другом. Это как если бы у вас дома каждая комната работала от разных типов электричества и вы не могли включить телевизор из спальни в розетку в гостиной. Абсурд, но именно это и происходило в масштабах страны.
В 1982 году умер Виктор Глушков — главный идеолог и лоббист проекта ОГАС. С его смертью проект окончательно заглох. К середине 80-х отставание от США было уже катастрофическим — там оставался один шаг до появления современного интернета. Благоприятный момент был давно упущен, а в 80-е СССР уже не имел средств для внедрения столь глобального проекта.
Забавно, что ОГАС продолжали упоминать в партийных документах. На очередных съездах КПСС торжественно принимались решения о необходимости создания единой системы. Но это была чистая формальность — красивые слова на бумаге, за которыми не стояло никаких реальных действий. Ведомственные сети, которые должны были стать частями ОГАС, кое-как работали до самого развала СССР. А после 1991 года они окончательно прекратили существование. Новые компьютерные сети в России начали появляться только в середине 90-х, но создавал их уже частный бизнес по западным стандартам и на западных технологиях.
А вы как думаете, были ли реальные шансы у советского интернета?
Источник: https://dzen.ru/a/aTyzRFZvYWWHOesM?from_site=mail
